— Веришь в эти сказки?
— Это не сказка, а легенда!
— Без разницы.
— Сказки оживают, когда их рассказывают. Легендам рассказчик не нужен. Они бессмертны. Сказки чему-то учат или пугают. Легенды нужны чтобы помнить…
© Матвей Лебедев, «Чертов интернат»

Интернат — не место для собак. Как, впрочем, и для детей.
© Матвей Лебедев, «Чертов интернат»

Души детей приходят в наш мир в образе птиц и только когда рождаются, то становятся детьми. В какой семье им суждено появиться и как провести свою жизнь, возможно дело случая или так решила судьба. Но душа ребёнка всё же остаётся той птицей, прилетевшей в семью, и они норовят улететь от родителей или во взрослую жизнь или туда откуда прилетели. Такое возвращение возможно уже не полёт к облакам, а падение.

из повести «Белая птица»

«Я, понимаешь, единственная в этом доме, кто приносит хоть какие-то деньги. Сёстры не гадают. Это все оттого, что говорят они только правду, а правду люди слушать не хотят. Правда — штука скверная, от неё у людей душа не на месте, и в другой раз они уже не придут. А я-то вру, как воду лью, и говорю им то, что они хотят услышать. Так что на хлеб в этом доме зарабатываю я одна.»

Вселенная расширяется — каждая частичка удаляется от другой, швыряя нас в темное и полное одиночества пространство, отрывая нас: ребенка от матери, друга — от друга, направляя каждого по собственной тропе к единственной цели — смерти в одиночестве.
Любовь — противовес этому ужасу, любовь — акт единения и сохранения. Как люди во время шторма держатся за руки, чтобы их не оторвало друг от друга и не смыло в море, так и соединение наших тел стало звеном в цепи, удерживающей нас от движения в пустоту.

— Ну и как тебе замужем?
— Как за каменной стеной!
— Вот почему ты больше ни черта не слышишь и не видишь…

У каждой женщины как минимум три жизни:
одна, которую она постоянно пытается наладить,
вторая, которая ее не устраивает и третья, чужая, которая не дает ей как следует заниматься своей…

Нельзя, переоценивать Женщину, это не принесёт ей пользы, но нельзя и недооценивать её — это не принесёт пользы Вам…

Страшная вещь — слово. Пока оно не сказано, все может быть так или иначе; но после того, как оно прозвучало, никакого «иначе быть не может».

Верность —
это не то, что я ни с кем не сплю,
а то, что ты мне веришь.

Я поскребла ногтем по шершавому инею на толстом стекле. Будто стерла защитный слой на билете мгновенной лотереи. Только вместо выигрыша увидела холодную темень декабрьского утра.
© Матвей Лебедев, «Чертов интернат»

«Да, он здоров. Но дела его идут плохо. И пойдут еще хуже, пока он не научится смотреть на мир сквозь пальцы, пока он не махнет на все рукой, пока он не овладеет искусством пожимать плечами.»

Когда сворачиваешь с колеи, можно увидеть много интересного вокруг.

Как море, что иногда с рокотом вздымается и волнами о берега бьется, но позже, утихая, всегда возвращается в самое себя, так и сердце человеческое, взметнувшись в любви, ударяет в берег, а после к себе самому уходит.

Поэтизируя любовь, мы предполагаем в тех, кого любим, достоинства, каких у них часто не бывает, ну, а это служит для нас источником постоянных ошибок и постоянных страданий.

— Ну и как мне узнать настоящего мужчину?
— Никак. Если он настоящий, то сам тебя узнает

Если разум не в силах отыскать смысл, то его найдут чувства.

О взрослых и детях

Я боюсь стать таким, как взрослые, которым ничто не интересно, кроме цифр.
Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит.
Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают: «Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека.
Дети должны быть очень снисходительны к взрослым.
Взрослые никогда ничего не понимают сами, и для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать.
Когда говоришь взрослым: «Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крыше голуби», — они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: «Я видел дом за сто тысяч франков», — и тогда они восклицают: «Какая красота!»

Легкомысленная женщина может вызвать волнение, даже страсть, но никогда не внушит истинной любви.

— Послушай, у павлина самые красивые перья в мире да? Ему завидуют все птицы и он об этом знает. Когда он показывает свое оперенье, он становится заносчивым и надменным. Но дело в том, что у павлина самые уродливые лапы в мире. Говорят, если он в этом момент посмотрит на свои лапы, его хвост тут же складывается. Он сразу становится маленьким, робким и скромным.
— Значит, все в мире справедливо и уравновешенно?
— Вот именно.